ВЛАДИМИР ШТОКМАН

«ТАМ, В ТОЙ ПРОВИНЦИИ, ПЛОТНОЙ, КАК ОСМИЙ…»

КОРМЛЕНИЕ ТРОЛЛЕЙ

Вчера я был в бестиарии.
Кормил прожорливых троллей.

Несколько раз
неловко брошенная мной пища
не попадала между прутьями клетки
и падала в глубокий ров наполненный зловонной жижей.

Каждый раз заметив мою промашку
тролли начинали бесноваться –
визжа и завывая они скакали и кувыркались
сморкались и плевались
швыряли в мою сторону
недоеденные куски корма и фекалии.

К счастью
от них меня отделяло
прочное стекло монитора.

***

Племя, прозревшее в век слепоты,
Не предсказуемо. Чёрные стены
Могут рождать только горькие стоны.
В каменоломнях ночные посты
Светом прожектора ловят глазастых:
«Ишь, расшумелись! Небо им застит
Этот монблан неземной высоты!».

Так уж бывает с народом людей,
Тем, что живя в одиночках провинций,
Мог бы сказать о себе: «Мы провидцы
Неких ещё не рождённых идей».

Только безгласны они, словно рыбы,
Только безглазы, как серые глыбы.
Псы охраняют их тёмный покой.

Словно часы над багровой рекой
Солнце. Без стрелок, без глаз и без рта.
Медленный лик в неподвижную воду
Плавно скользит по небесному своду.
Миг – и исчезнет. И вновь – темнота.

***

Вереницы безруких старателей
И шеренги безглазых смотрителей,
Многотомье безмозглых писателей,
Мелкотемье немых говорителей…

Над страной облака беспросветные,
А под ними – сирые смертные,
Перед сильными – безответные,
Перед небом – святые и светлые.

Может быть, ещё распогодится,
Может быть, все ещё перемелется,
Может быть, всё, что нужно, исполнится.
Может быть… Только что-то не верится.

***

                                  Н. Грому

Помнишь? – гадали на гуще кофейной,
Блюдце вертели и верили в духа,
Грусть заливали креплёным портвейном
И улыбались от уха до уха.

По гороскопам судьбы сверяли
И по крутым гексаграммам И-Дзина,
Слушая звуки небесной свирели.
Время растягивалось, как резина.

Вился дымок голубой горьковатый,
Каждый второй был отпрыском бога,
И колыхались волны нирваны
В каждой квартире, за каждым порогом.

Там, в той провинции, плотной, как осмий,
Жизнь представлялась подобием круга.
Только закончился «век високосный»…
Что непонятно – спросите у Гугла.

ВЕДЬМА

Медиум… ведьма… Медвяные ветви взметает,
тает во тьме метеора таинственным следом
едва леденящая душу тайна вещей и существ.

Вещее в сущем, очнувшись, шевелится смутно,
омутом слов-недомолвок манит и мерцает,
словно осколками солнца в глубоком колодце…

***

Где найти тишины и покоя?
Где укрыться от злобы дневной?
Время века безумной рекою
Катит воды свои надо мной.

Распадается жизнь на фрагменты,
Расплываются лица и дни,
В бестолковых скачках киноленты,
В нервотрёпке немой беготни.

Что предметы, что люди, что тени? –
Всё едино в Стране Дураков,
Не понять её хитросплетений,
Не разбить её цепких оков,

Не укрыться от чёрного взгляда
Бесконечных бессонных ночей,
Не спастись от гремучего яда
«Человеколюбивых» речей.

Где тот берег свободы и воли,
На котором минута – как век,
На котором ни страха, ни боли,
И любой человек – человек?..

Но река всё течёт, не мелея,
Нет ни дна у неё, ни границ,
И потоки дерьма и елея
Так и льются с газетных страниц…

ОШИБОЧНАЯ ВЕРСИЯ

Диктатура совести. Повальные аресты.
Тюрьмы памяти забиты до отказа.
Комендантский час. Попытка к бегству.
В городе свирепствует проказа.

Судорожно корчится в кармане
Заживо забытое лицо.
Купол водокачки над домами –
Глупое колумбово яйцо.

Холодно. Уймите прокажённых.
Чёрные пластмассовые птицы
Ищут корм на выжженных газонах.
Небосвод устал от репетиций.

Паспорта, проверки на дорогах –
Каждый вздох отмечен протоколом.
Острова свободы – в огородах,
За густым дубовым частоколом.

***

Сделались ночи томительно длинными,
Сделались дни утомительно серыми,
Пялятся в душу глазами совиными
Тусклые звёзды с холодного севера.

В сквере продрогшем голодные голуби,
В почву промёрзлую тюкают клювами,
Машут акации ветками голыми,
Город понурый с домами угрюмыми.

Старая площадь как чёрное озеро,
Пёс беспризорный с поджатою лапою,
Редких прохожих насквозь проморозило –
Не ожидали зиму внезапную.

Зиму бесснежную, стужу бесстыжую
Не ожидали, не знали, не верили,
Ну а теперь уж не предотвратишь её –
Ломится, наглая, в окна ли, в двери ли.

Что там болтают про близкую оттепель?
Дескать, надейся, и всё образуется.
Были да сплыли надежды, и вот теперь
Ветер морозный повсюду беснуется.

Перезимуем… И круче бывало ведь,
И не такие ненастья видали мы.
Нас не успела природа избаловать,
Лишь закалила летами летальными.

Чайник поставь на конфорку лиловую,
Окна и двери закрой поплотнее.
Переживём эту зиму суровую
И посмеёмся весною над нею.

***

Почудилось, что времени в обрез,
Невидимый каюк уже причалил,
И звучный зов доносится с небес,
Исполненный возвышенной печали.

За суетой озлобленного дня
Всё было недосуг собрать манатки,
Теперь вот впопыхах, судьбу кляня,
Пакуешь в чемодан свои тетрадки.

Как будто можно время наверстать,
Как будто можно черновик исправить,
Как будто можно всё ещё мечтать
«О доблестях, о подвигах, о славе»…

А облака плывут над головой,
Как скомканные белые страницы.
«И небосвод наивно голубой»
Зияет у неведомой границы.