АЛЕКСАНДР РУДНЕВ

«НЕ БОЙСЯ ЖИЗНИ. ТЕБЕ НЕ ИЗБЕЖАТЬ РАСПЛАТЫ ЗА НЕЁ»
(Григор Апоян, Избранные статьи. – М., «Серебряные нити», 2024 – 339 с.)

В недавно вышедшую книгу Григора Апояна вошли разнообразные статьи, эссе, достаточно обособленные, но в то же время пронизанные одной идеей. Все эти работы наполнены злободневностью и, наверное, даже не будет преувеличением сказать, что они освещают наиболее болезненные проблемы нашей, в самом деле во многом больной современной действительности, – автор анализирует их достаточно безжалостно, что позволяет ему заглянуть в какие-то иной раз даже потаённые глубины человеческой жизни и человеческого сознания, определить и сформулировать также и проблемы отдельной человеческой личности, и её места в современном мире.

В статье «Иго эго» автор указывает, что воплощённый идеал «эго» – это космическая чёрная дыра, которая в своём самопожирании не даёт выбраться наружу ни одному атому света, ни одной молекуле своих фекалий (с. 4).

Человеческое эго требует его «признания», покорности и обожания, поэтому реальная действительность – его главный враг, так как не соответствует его явным и тайным желаниям и вожделениям. И в этом заключается его отличие от личности, которая постоянно испытывает чувство вины по отношению почти ко всем, с кем ей приходится так или иначе сталкиваться в реальной жизни.

Главное же отличие «эго» от личности, по мнению Г. Апояна, состоит в том, что «эго» грезит бессмертием – это его идея фикс <…> Личность же рассчитывает лишь скромно прожить свою жизнь, по возможности ограничиваясь малыми проблемами и не доставляя другим особенных неудобств: она примирилась с тем, что формула бытия не допускает бессмертия (с. 4). Скромность, отсутствие претензий, таким образом, позволяют личности избежать жестоких разочарований. Личность обладает таким нравственным понятием как совесть и, соответственно, выстраивает своё поведение, не допуская безнравственных и предосудительных поступков.

Так, в сфере любви – а это, как известно, основа жизни – личности (здесь речь идёт о достаточно интеллигентной личности) порой приходится подавлять некоторые природные порывы и «низменные» инстинкты. Личность ищет во всём гармонию, а «эго», напротив, зиждется на конфликтах и без этого его жизнь зачастую лишена всякого содержания и смысла.

Личность в отличие от «эго» не занимается пустой трескучей болтовней и умеет слушать других, и прислушиваться, терпимо воспринимать и уважать чужое мнение, как бы оно ни расходилось с его собственным.

В статье «Исконное значение логоса», посвящённой литературе и её месту в человеческой жизни, автор специально выделяет понятие «художественное повествование», придуманное тем или иным автором и предназначенное исключительно для эстетического удовольствия читателя, так как литература и искусство в целом является «выплеском неизбывного стремления человека к красоте» (с. 26) – сюда входит и понятие иррационального, некой обобщенной красоты, иногда чисто внешней, – так, замечает автор, например, простодушные туземцы восхищались яркими копеечными украшениями, всякого рода мишурой.

И человек нуждается в этом «возвышающем обмане» иногда гораздо больше, чем даже в хлебе насущном. Это создаёт ему призрачные, но всё же иллюзии и надежды, без которых жизнь становится – скучной, пресной и вообще невыносимой. Именно «возвышающему обману» во многом и служит художественная литература, в которой наиболее важное место занимает остросоциальная тематика и основанные на ней конфликты – таковыми являются, например, произведения Стендаля, Диккенса, Достоевского, Горького, Стейнбека и многие другие. И словесное искусство иногда может приобретать ничуть не меньшое, а даже большее воздействие, чем музыка, которая, как обычно считалось, призвана донести истину космоса до каждого человека, разумеется, по-своему, в своей специфике.

Рассматривая личность и психологию писателя, художника слова, Г. Апоян, ссылаясь на С. Довлатова, отмечает, что все писатели, как правило, бывают легкоранимыми людьми, иной раз с гипертрофированным самолюбием и честолюбием, что в итоге их, в сущности, ничем не отличает от «дворников и слесарей». Различие лишь в том, что писатели, как правило, люди достаточно образованные в отличие от «простых работяг». И значение литературы, пристрастия человека к чтению художественных произведений – основа всякой культуры, что не всеми и не всегда понималось и признавалось – ведь человек, не знающий Пушкина, Достоевского и т.д., не может считаться культурным, в то время, как человек, не разбирающийся, скажем, в летательных аппаратах и дизелях, но хорошо знающий литературу – вполне может. Вот тут-то и происходит бесконечный разрыв техники и гуманитарного знания, гуманитарной культуры.

Искусство, полагает Г. Апоян, всё же во многом «божественного» происхождения, пусть и не в буквальном смысле этого слова. И в проклинаемую ныне всеми кому ни лень эпоху литература была на большей высоте, чем теперь, как это, быть может, ни парадоксально, и она не являлась «забавой пообедавших», по выражению Леонида Андреева. Советская Россия, полагает Г. Апоян, «была довольно сбалансированным обществом при всех своих очевидных пороках» (с. 35).

Размышляя далее о проблемах любви и отношений полов, Г. Апоян полагает, что «только в момент совокупления человек абсолютно искренен в своих чувствах» (с. 45), хотя эти чувства далеко не всегда бывает нежными, одухотворенными и социально благоприятными. Поэтому, по мнению автора, Отто Вейнингер, автор известного труда «Пол и характер», делит достаточно произвольно женщин на две категории – матери и проститутки. Давая же в статье «Эгофилия – любовь, или ненависть?» объяснение такому сильному чувству, как эгофилия (синоним эгоизма, эгоцентризма, чаще всего так называемого нарциссизма), Г. Апоян приходит к выводу, что эго «возвышает себя в отношении окружения, но без этого окружения оно само превращается в ничто» (с. 58), и это в конечном итоге может привести к развалу и гибели человеческого общества, хотя автор тут же оговаривается, что это, возможно, лишь чистая фантазия и утопия.

В статье «Глобальный мир и энтропия» Г. Апоян объясняет означенное явление творческой капитуляцией личности перед реальной жизнью, её неспособностью противиться и противостоять живой жизни. Вспомним, какое объяснение понятию «живая жизнь» давал В.В. Вересаев в своей одноимённой книге, рассматривая два противоположных мировоззрения – Достоевского и Льва Толстого. Без живой жизни и её соблазнов, иногда предосудительных, нет и самой жизни – быть может, это трагизм, но автор по-своему и достаточно оригинально ставит вопрос, иной раз, наверное, и не давая его убедительного объяснения.

И вопросы, поднятые им, во многом, таким образом, остаются риторическими, хотя Г. Апоян даёт постоянные ссылки на всевозможные авторитетные источники. Собственное его мнение тем не менее не теряется под давлением признанных авторитетов. В статье «Плюс социализация всего населения», например, ставится вопрос о том, как помочь бедным, не разоряя богатых, что очень актуально для той действительности, которая с некоторых пор воцарилась в нашем обществе. Автор приходит здесь к выводу о том, что население, во всяком случае, значительная часть его должна «ограничить свои часто необоснованные потребности» (с. 75). В этом, пожалуй, не так уж и много новации, и всё это в известной мере может показаться даже банальностью, в том числе и такой небесспорный вывод: «<…> Будущее человечества есть повсеместная демократическая власть плюс социализация всего населения» (с. 77).

Единственный способ спасения мировой экономики, по мнению автора, состоит в том, чтобы «меньше работать, меньше производить и меньше потреблять» (с. 77). Едва ли можно с этим согласиться.

Говоря о проблеме «выборов» (статья «Время выбирать и время размышлять о выборах»), Г. Апоян отмечает, что выборы должны происходить не на основании соперничества, а на основе сотрудничества (как оно и должно быть в цивилизованным обществе), что сделает невозможным «поливание друг друга грязью» и прочие неприятные эксцессы, которые сейчас, к сожалению, стали довольно распространенным явлением. Этому должна служить государственная система «сдержек» и противовесов, которая, считает Г. Апоян, необходима при любой системе власти. Автор убеждён в том, что «жизнь человека бесценна и неконвертируема, и его свобода может быть ограничена только теми рамками, в которых начинается свобода другого человека» (с. 85, статья «Человек держит оборону»), однако существуют, как известно, вечные «ножницы» между разумом и тёмными природными инстинктами человека, диктующие иногда совершенно неверную и даже порочную линию поведения.

Нас окружает извечный хаос, особенно, подчеркивает Г. Апоян, на голодном Востоке, но его хватает и в других странах и на других континентах. Поэтому человек, испытывая неудовлетворённые потребности, иногда превращается в «зверя из бездны», если воспользоваться заглавием романа русского писателя Е.Н. Чирикова на тему о событиях в России 1917-18 годов. Поэтому человек должен научиться обуздывать свои тёмные инстинкты и страсти, какими бы они ни были и – в частной жизни, и в первую очередь, конечно, в политике.

В неразрешимых противоречиях современной действительности, считает Г. Апоян, необходима некая, по его слову, «метла», способная очистить «авгиевы конюшни», как это, возможно, делалось в советское время, что ярко изображено в произведениях Булгакова, Зощенко, Ильфа и Петрова и др. Однако повторять историю, тем более некоторые её наиболее трагические, тёмные эпизоды, разумеется, никак не следует.

В статье «Брат мой – враг мой» Г. Апоян утверждает, что, по его мнению, знаменитая формула Робеспьера – «свобода, равенство, братство» практически недостижима как во внутриполитическом, так и в межличностных отношениях, ибо квинтэссенцией любой политики всё-таки является определённым цинизм, который проявляется в самых разнообразных сферах жизни – от общественных до интимных отношений. И скверно то, по мнению Г. Апояна, что из жизни уходит какое бы то ни было романтическое, возвышенное начало и остаётся один наглый и бесстыдный прагматизм. И в этом весь ужас и позор современной жизни.

Один из разделов книги выступает под заглавием «Муки Армении» – это, как нам понятно, очень близкая автору тема. Он определяет внутреннюю современную ситуацию своей родной страны медицинско-психиатрическим термином «прострация», которая проявилась, по его мнению, в состоянии полного упадка сил, крайнего изнеможения (с. 121), характерного в равной степени и для широких слоев населения Армении, и для властей, и, что особенно показательно, для деловых кругов, результатом чего стало невероятное богатство одних (не утерявших, тем не менее волчью хватку) и вопиющая бедность других, самых широких слоев.

«Из театра полу-абсурда, – пишет Г. Апоян, каким являлось коммунистическое общество, мы, очень плавно перешли в полностью инвертированный мир, где больше следует бояться не преступника, а хранителя закона, не болезни, а врача, не смерти, а похорон, не холода и голода, а распределяющего блага чиновника» (с. 123) И мы с неизбежностью и катастрофической быстротой приближаемся к тому моменту, когда станем бояться и ненавидеть собственную власть больше, чем правление вековечного врага» (с. 123). Всё это во многом, как представляется автору, заставляет вспомнить армяно-турецкую войну, происходившую в 1915-20 годах, когда был положен, собственно, конец армянской государственности.

Армянская интеллигенция в современном мире исчезает и испаряется на глазах, и она не ощущает, как считает автор, никакой ответственности за тот ужас, который творится кругом, ибо одно «поливание грязью» правительственных кругов и власти вовсе не свидетельствует ни о какой свободе и демократии – и эту простую истину никак не хотят понять в современной Армении, да и не только там. А Россия, конечно, не может оставаться безучастной к судьбе очень важного для её стратегических интересов региона, так как всё это может привести неизвестно куда. Сейчас Армения находится в состоянии своего рода «социалистического дурмана». Именно такой явилась армянская «бархатная» революция 2018 года и после воцарения новой власти в республиканском собрании Армении армянский народ живёт в состоянии постоянных «фантомных болей».

– Опомнитесь, господа! – призывает своих соотечественников Г. Апоян. Но где же, спрашивается, выход из этого тупикового и трагического положения? Г. Апоян предлагает создать некое теневое правительство, которое работало бы параллельно «дебильной администрации и проводило бы полезную политику в основном в сфере тесного союза с Россией».

Подходя к заключению, отметим, что статьи, вошедшие в книгу Г. Апояна, написаны сильным, страстным, живым языком, очень убедительно и доходчиво и самое главное – не голословно, а с опорой на авторитетные источники. Но наряду с этим нельзя не сказать и о том, что автор позволяет себе порой довольно произвольные суждения по различным предметам, высказывает довольно утопические в своей основе идеи и мысли. Есть в статьях и незначительные стилистические огрехи, на которых мы специально не останавливаемся. Однако всё это никак не отменяет и не умаляет большого интереса книги, её позитивного значения.

Необходимо также отметить, что тематика довольно объёмистой книги Апояна, на самом деле, весьма обширна, и охватить в одной рецензии все затронутые автором проблемы практически невозможно. Отметим только, что Апоян с законной гордостью пишет о немалых достижениях своего народа, он также очень тепло и с большой благодарностью пишет о всех тех странах и народах, которые на протяжении веков поддерживали и поддерживают Армению, армянский народ и армянскую культуру, и с горечью отмечает те варварские проявления, которые, к сожалению, также были и по сей день присутствуют в отношениях между народами, от которых в серьёзной степени пострадала Армения.

Мы от души радуемся очередной творческой удаче уже хорошо знакомого нам писателя Григора Апояна и желаем ему написать ещё много таких же интересных книг и работ на радость нам, читателям и критикам.

Это бесспорный и несомненный творческий успех, который непременно вызовет читательский спрос и интерес – в этом мы ни секунды не сомневаемся. По прочтению этой книги нам становятся ближе и понятнее острые, злободневные, а во многом и трагические, неразрешимые проблемы горной страны Армении – далёкой от России по расстоянию, но близкой ей во многих других отношениях, особенно по совместному участию в мировой истории…