АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО

«Я САМА СЕБЕ – АПОКРИФ».
АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ ГУМАНИЗМ ОЛЬГИ АНДРЕЕВОЙ
(Ольга Андреева, На птичьих правах. –
СПб., Алетейя, 2018)

«Я причастна» – признаётся в стихотворении Ольга Андреева. Сопричастность времени, я бы даже сказал SOSпричастность – отличительная черта её лирики. «Научи меня, Господи, просто, свободно писать, взять стило и писать, позабыв о форматах и стилях…». Эта молитва поэта многое проясняет в особенностях её лирики. Ей важен, прежде всего, собственный голос, собственный почерк. У неё нет постмодернистского цитирования классиков и современников, которым грешат многие поэты. Всё – своё. Ольга Андреева – ростовчанка. Сейчас это – город, пограничный с Донбассом. Тема войны постоянно возникает в стихах Андреевой. Ольга не просто живёт в Ростове (который на Дону). Она – патриот этого города. Она – голос родного города. Не случайно одна из её предыдущих книг называется «На глобусе Ростова». Мне приходилось бывать в Ростове. И действительно, это неплохое место для творчества. И вот – перед нами новая книга Андреевой. «На птичьих правах» – это название с двойным смыслом. С одной стороны, оно указывает на временность нашего земного прибежища. С другой, мы понимаем, что у каждой птицы есть «право на полёт» – даже у тех, кто летать не может или не хочет. Ольга Андреева словно бы говорит нам об антиэнтропийной сущности жизни. Давайте будем летать! Хотя бы – изредка. Жить надо ярко.

Андреева не всегда стремится к точности и доходчивости своей речи, широко используя слова иноязычные и малоупотребляемые. Зато эта речь – предельно «своя», ни с кем не сравнимая и никого не напоминающая. Хотя и производит порой впечатление «косноязычья». Но почему бы и нет? «Высокое косноязычье тебе даруется, поэт». Оратор так говорить не может. А вот поэт – может запросто! «Девиации», «сублимации», «капиллярный подсос метафизики из подсознанья», «осталось расталкивать пипл плечами»… Таких слов и выражений в поэзии Ольги Андреевой много. Хочется порой спросить автора: а попроще выразиться – слабо? Но стойкого модерниста сложно убедить в достоинствах простоты. Порой герметичность в её текстах возникает по той причине, что она, не договорив одну мысль до конца, тут же начинает говорить новую, которую тоже, естественно, не договаривает. Зато такой стиль письма – очень современен, это так называемое «клиповое» сознание. Есть в книге Андреевой и более прозрачные стихи:

Твои диктанты всё короче –
Ты больше стал мне доверять?
А может, меньше? Между прочим,
я разучилась повторять
слова молитвы. Паранойя
терзает эпигонов всласть,
те, кто спасён в ковчеге Ноя,
хотят ещё куда попасть,
да забывают от азарта
о том, что человек не зверь,
что золотому миллиарду
не уберечься от потерь,
что голодающие дети
нам не простят своей судьбы,
и много есть чего на свете,
что не вмещают наши лбы –
упрямые от страха смерти
и робкие от страха жить.
Не для меня планета вертит
Твои цветные витражи,
В мозгу искажены масштабы –
пыталась верить, не любя,
а без задания генштаба
так сложно познавать себя,
не отвратит Твой гневный окрик
от эйфории, от нытья,
и я сама себе апокриф,
сама себе епитимья,
сложнее пуританских правил
нескромное Твоё кино,
порой Твой юмор аморален,
но – что поделаешь – смешно.

Может быть, эти стихи и не проще других, но зато все мысли досказаны до конца и не «наплывают» друг на друга. В поэзии порой важно держать темперамент в узде, чтобы не захлебнуться речью. Героиня разговаривает с Творцом. Она чувствует себя ответственной за голодающих детей. Она обеспокоена язвами современного общества. Сильное этическое начало – отличительная черта поэтики О. Андреевой. И в своём вселенском сострадании Ольга готова даже дойти до богоборчества. Но сами по себе приведённые выше стихи – очень сильные. Это – лирическая исповедь. Особенно поразила меня мысль Андреевой о двух страхах – смерти и жизни. Чаще всего человек занимает между ними срединное положение. То есть он и страшится смерти, и боится жить, скованный общественными, социальными и личными предрассудками.

Значительную часть книги «На птичьих правах» занимает… полемика с Фёдором Достоевским по поводу того, спасёт ли мир красота. То тут, то там всплывают в стихах Ольги различные интерпретации этой мысли. Этот вопрос очень волнует автора – и потому обращение к нему носит у Андреевой трансцендентный характер (не хочу отставать от Ольги в плане использования модернистской лексики). «Не красота спасает мир, а зрячесть». «Возможно, мы выживем, если нас захочет спасти красота». «Они галдят – чтобы себя не слышать – и всё же их спасает красота». Это какой-то сквозной магический рефрен… Его присутствие автоматически повышает нашу оценку того, что делает в стихах Ольга Андреева. Представляете: вопрос о спасении мира красотой постоянно волнует Ольгу, и она всё время к нему возвращается – даже когда просто говорит о погоде. Вопрос мучает её и долго не отпускает. Это лишний раз подтверждает, подчёркивает спонтанность поэзии Андреевой. Ольга пишет, как правило, длинные стихи с большим диапазоном повествования: такая лирика пробует коснуться всего на свете и объять необъятное. Поэта не смущает неравноценность по качеству разных строф. Это словно бы входит в изначальный замысел. Как льётся – пускай так и льётся! Здорово, что льётся! В подобном мировоззрении есть свой резон. Начнёшь задумываться, править текст – и упустишь свою волну. А я, читая, просто выбираю лучшее:

…раз в столетье приходит волна,
от которой нельзя откупиться.
Я молчу. Я молчу и молюсь.
Я молчу, и молюсь, и надеюсь.
Но уже обживает моллюск
день Помпеи в последнем музее…

Рифма «молюсь – моллюск» настолько превосходна, что вносит в стихотворение ещё одну изюминку. Я выписал полторы строфы, но и всё стихотворение о водном армагеддоне – цельно и на куски, невзирая на большой размер, не распадается. Мы видим: у Ольги Андреевой, тут и там, возникают этические размышления над целесообразностью того или иного действия человека или природы. «Этот город накроет волной…» – катастрофа или спасение? Ольгу волнует неготовность человечества к заложенным в стихийных силах природы катастрофам. Мы действительно к такому не готовы. Но как потренироваться и подготовиться? Стихия ведь хуже войны. На войне против тебя выступает человек. Такой же, как ты сам. А как выступишь против природы? Самонадеянно! Вот и возникают в народе верования, что разгул стихии – это, дескать, расплата за какие-то действительные или же вымышленные грехи. И Ольга Андреева великолепно это преподносит в художественном плане, не даёт читателю расслабиться. Почитаешь Андрееву – ты уже морально подготовлен к возможному натиску стихии. Апокалиптический гуманизм автора готовит нас к худшему из возможных сценариев. Но – с надеждой на лучшее.

Как читатель, я не всегда согласен с длиной стихотворений Ольги. Порой мне хочется, чтобы они были покороче. Но я всецело поддерживаю её в авторском «эгоизме». Поэт верен длине своего дыхания. Кто-то «высоко закрепил ей планку», и она не намерена понижать градус повествования. Её стихи действительно ни на кого не похожи. И книга «На птичьих правах» представляет дарование Андреевой широко, размашисто и мощно. В добрый путь!