НИКА БАТХЕН
Феодосия

КИЗИЛТАШ

Скользкой, глинистой, рваной предгорной тропой
Ты выходишь туда, где платок голубой
Распростёрся над маленьким краем земли,
Где любой скороход – на мели.
Торопливая вязь – не церковная речь.
Отдаёшь только то, что не можешь беречь,
Остаёшься как перстень судьбы одинок,
Лишь девчонка с кувшином у ног.
Первоцветный ковёр на весеннем пиру.
Скоро Пасха и я никогда не умру,
Я останусь в корнях – можжевельник, кизил.
Проводник ни о чём не просил.
Сбросишь страхи сухой прошлогодней листвой,
Сложишь дом из соломы, непрочный, но свой.
Сложишь песню на совесть – подхватит скворец,
Для того и трудился Творец.
Даже дерево знает, что будет потом.
Я на радуге – видишь, играю с котом.
Ты пришёл к роднику, то ли друг, то ли враг.
А вода
Убегает
В овраг.

ПАЛЕОЛИТИКА

На полуострове, покрытом пылью и бранью,
Маленький мамонт сопротивляется вымиранью.
Ищет сухие травки, скрипит камнями,
Ходит на водопитие дни за днями.
Хобот поднявши к солнцу, трубит восходы,
Прячется когда люди идут с охоты.
Смотрит на можжевеловые коренья,
Смотрит на рыб, меняющих точку зренья
Вместе с течением, жёлтым или солёным.
Думает – не присниться ли папильоном
Где-то в Китае… мамонтами не снятся.
Время приходит сбросить клыки и сняться
С ветреной яйлы ниже, на побережье –
Там и враги, и бури гуляют реже.
Можно под пальмой пыжиться по-слоновьи,
Можно искать пещеру, приют, зимовье.
Гнаться за яблоком, дёргать с кустов лещину.
Люди проходят, кинув плащи на плечи.
Мамонт, ребята, это фигура речи
Монти Грааль, опция недеянья.
Я надеваю бурое одеянье.
Намасте, осень, тминова и корична!
Важно сопротивляться. Любовь вторична.
Важно дышать навстречу. Дышать, как будто
Бродишь по яйле, красной листвой укутан…

МИНУТА

Прячутся мальчики в старых книгах,
  в тусклых открытках «Восьмого ма…»
В пульках свинцовых, монетках, нитках.
  Как незаметно пришла зима!
Тащится туша пешком по лужам,
  палка о камни – скирлы-скирлы.
Ужин не нужен, и дом не нужен,
  разве в кровати считать углы,
Прятаться куклой под одеялом,
  гладить обои, скрести узор.
Стал отработанным матерьялом,
  шлаком, отходом, позор, позор!
Буки крадутся к забытой зыбке,
  серые волки падут на грудь.
Мальчик, ты слышишь? Играй на скрипке,
  выйди из тени, останься, будь!
Ты, шестилетний, с песком в кармане,
  видишь, твой мячик упал в Неву.
Ежели Таня тебя поманит –
  прячься от Тани, сиди во рву.
Вот тебе корка и сахар сладкий.
  Вот от отца полтора письма.
Вот от бабули чулок с заплаткой.
  Мама исчезла восьмого ма…
Ты уцелеешь. Забудешь голод.
  Вырастешь сильный и молодой.
Чуешь – в тебя прорастает город,
  серым гранитом, густой водой.
Скрипка останется в бывшей детской.
  Крошится жёлтая канифоль.
Мальчик, уже никуда не деться –
  только по нотам, на страх и боль.
Только минута и я не стану.
  Ты, шестилетний, живи пока –
Струнным квартетом, зерном каштана.
Камешком
В клапане
Рюкзака.

КАРАНТИН

Здесь поселились старые бандиты.
Пьянчуги, оборванцы, бузотёры,
Луддиты – кулаки всегда сердиты,
Глаза – как обмелевшие озёра,
Слова – булыжник, камни мостовые,
Костяшки пальцев – сплошь татуировки
На животах – узоры ножевые.
Их любят виноватые воровки
И молодухи с фабрики игрушек,
И жёны моряков и санитарки,
И вдовы на горе тугих подушек,
И даже одинокие татарки.
Они же любят деньги. Рыбу. Бани.
Газету поутру. Футбол в газете.
И задремать на выцветшем диване,
Спокойно позабыв про все на свете.
По правилам бессмысленной науки
Они воруют месяцы у смерти.
К ним никогда не приезжают внуки.
Придёт письмо в испятнанном конверте –
Уже удача.
– В Англии?
– Иди ты!!!
– Купил коттедж?!
– Торгует буряками!
…Так незаметно старые бандиты
Становятся простыми стариками.

ЕЩЁ ОДНА ПЕСЕНКА ДЛЯ КОРОЛЯ ЯЩЕРИЦ

Слышишь?
Лучше молчать о важном.
Притворяться доблестным и отважным.
Танцевать в прибое, трясти кудрями,
Отмывая память от всякой дряни,
Засыпать снежками твою лачугу.
– Просыпайся, время случиться чуду!
День – бродить по лесу оленьей тропкой,
Пить чаёк, укрываться одной ветровкой,
Толковать следы, тосковать – рябина
Не растёт в предгорьях, а было б мило.
У печи ютиться, сдвигая плечи,
И молчать. Ни слова чтоб стало легче.
Только шрам от пальца ползёт к запястью
И сова над крышей кричит – к несчастью
Или к счастью.
Хочешь, спрошу у птицы,
Как простить за то, что не смог проститься,
И пришёл к тебе как пустой орешек.
Слышишь, сердце бьётся слабей и реже?
Ты смеёшься. Лепишь кулон из глины.
Чистишь запотелые мандарины,
Стелешь шали, дремлешь на них небрежно,
Говоришь, что небо для нас – безбрежно.
Глянь – сверкает! Синее! Настоящее!
…И душа отрастает, как хвост у ящерицы.