АЛЕКСАНДР РАТКЕВИЧ

ПОЭТИЧЕСКИЙ ИМПУЛЬС БРОНИСЛАВЫ ВОЛКОВОЙ
(Шёпот Вселенной. Избранное из десяти сборников. Авторский перевод с чешского. –
Москва: ИПО «У Никитских ворот», 2015. – 144 с.)

Читать стихи Брониславы Волковой не просто, а трудно. Это не только интеллектуальная работа, но и целый процесс освоения созданной автором вселенной. Эта вселенная не говорит, не кричит – она шепчет. И её шёпот – на уровне ультразвука и инфразвука. Возможно ли это расслышать человеку? Ответ как на ладони: сам факт существования тонко вибрирующей поэзии Волковой, её то сужающееся до одного аккорда, то расширяющееся до оркестрового звукового потока звучание предрасполагает к восприятию поэтической вселенной Волковой, насколько бы эта вселенная не казалось недоступной для человеческого разума.

Я гляжу в воды, как в зеркала.
Я качаюсь в ловящих волокнах тела.
Щупаю свой сон.
Снимаю
час, который уже пробил,
и слышу его власть,
когда он стекает ручейком по виску.

Бронислава Волкова – поэт трансцендентный, то есть её не устраивает эмпирическое познание поэтики или познание на опыте. Своей мыслительной способностью она берёт любой объект или субъект, любую вещь или вещь-в-себе и переустраивает их таким образом, чтобы они несли поэтическую потенцию, которая воздействует одновременно на все человеческие органы: глаза, сердце, мозг, кожу, позвоночник и т.д. Её метафорические конструкции ваяют здание стихотворения таким образом, чтобы в нём уживались все предметы и вся чувственная энергия одновременно, и чтобы они создавали полифоничность звучания, как, впрочем, и ощущения.

Маленькие растеньица,
абсурдно расколотые мечами.
размывают дорогу.
Рассвет умирает перед рождением.
Я обессилела от лжи,
языки которой небрежно начинаются на первом этаже.
Старое обещание, останавливаемое иногда шаткими рассветами,
разъедает мою печень, определяет мой шаг
до самого конца дорог.

Несомненная смысловая абсурдивность стихотворной строки Волковой придаёт ей современное очарование, заключающееся в осознании того, что будущее литературы за абсурдивной логикой, что подтверждается нарастающей читаемостью таких писателей, как Джеймс Джойс, Марсель Пруст, Сэмюэль Беккет, Франц Кафка и др. Причём Волкова трансцендирует достаточно банальные, знакомые каждому человеку предметы из окружающего нас мира, преобразуя их в предметы с поэтическим, то есть с более значимым смыслом и таким образом реализуя метапоэтическую функция языка.

Я прошла миры, прошла галактики,
я обручилась с тем и с другим духом,
я зашла, как солнце, на ночь в трущобу
и расплавила замки, жилы, мусор,
постояла у объятий, тлела в простой земле,
сходила с ума от послания и от грязи пошлых дыр,
как сталь, плавилась в домнах,
хромала по склонам и, слабостью охрипшая
вставала из могилы, сеяла, звучала.

Поэзия Волковой родственна таким литературным направлениям как поэтизм и катарсизм. Более того, в её стихах наблюдается семантический синтез этих направлений, порождающий иные миры стиха, где эхо сознания и подсознания, как инфракрасное и ультрафиолетовое излучение поэтической мысли, врывается в житейскую повседневность человека с целью индивидуального исцеления если не каждого, то хотя бы желающего этого, причём, на многих уровнях: национальных, религиозных, культурных и т.д. Эта борьба внутри поэтического анклава особенна трудна в наше время, когда быстрыми темпами происходит развитие личностного начала и когда не каждый захочет прислушаться к призывам поэта: «Преобразуйтесь обновлением ума вашего» (ап. Павел).

Я ангел-пою-сопровождаю-
Я являюсь тем, кто всё время моет свою душу
в болях и от желания
гореть и зажигать.
Я прихожу, чтоб им
в нужде подать руку.
Я влажная, плавная, как божья мгла,
я вездесущая и созревшая
к поступкам. Однако мало кто
протянет ко мне руку.
Отчаяние и тень милее мне, чем
жизнь.

Как известно, каждые слог, слово, синтагма имеют электрический импульс, движущиеся в человеческом сознании со сверхсветовой скоростью. Так вот, Волкова мыслительный импульс превращает в поэтический с ярко выраженной индивидуальностью, отчего её верлибры пульсируют с космическим размахом. Фотоны метафор и метонимий, кванты литот и гипербол, частицы эпитетов и сравнений в её опоэтизированном мире фигурально движутся по галактическим рукавам, как вихрь втягивая в этот водоворот сознание читателя, показывая и доказывая ему о каплевидности существования на Земле и о масштабности и значимости жизни (и смерти) во Вселенной, не прекращающей нашёптывать поэту, а через него остальным людям о том, что человек вышел из космоса и вновь в него вернётся.

…
да, я живу,
и я ваше чудовище, потому что вы не привыкли
к моему своеволию,
к моей яркой краске,
к моему буйному окружению.
Я – ваша нежность, страсть, таяние,
я – ваша ода радости,
я – сила зрения,
я – жизнь, обнажённая до сердцевины –
и без трагических жестов,
я – чудо жизни и здоровья,
я – ваше воскресение,
я – горло, полное голоса, который поднялся,
чтобы отпраздновать свою жатву.
…
я – танец ветра в Галактике,
который во Вселенной от блаженства стонет

Поэзия Волковой является поиском универсального духовного развития не себя самоё, не отдельной личности, а общества в планетарном масштабе. Зачем ей это? Для чего это нам? Вопросы, по сути, утилитарные. Полезность этого поиска однозначна и необратима, тем более, сейчас, сегодня, в наше сиюминутное время, когда целенаправленно набирает вес идея (якобы идея), что люди в основном делятся на торговцев и покупателей, и это возводится в константу. Поэту Волковой эта идея чужда, поэтому она (вместе со своим лирическим героем) ищет и находит иные принципы единения человечества, не забывая, между прочим, что и ей как рядовому человеку ничто человеческое не чуждо, что и она (или её лирический герой), как и все люди, ходит по этой земле, испытывает чувство вины, угрызения совести, сострадания и ненависти…

Я вся сгораю,
хотя часто кажется,
что только тлею
смущённо –
и бессознательно.
Улицы моих ночей
перепрыгивают огоньками нервных волокон,
как свечи без церкви.
Воск
жадно капает
на мостовую…

Отсюда сам собой выговаривается вывод, что поэтический стиль Волковой сформирован и являет собой универсальное значение и его необходимо понимать и ощущать как творение, а точнее, как стихотворную симфонию, исполняемую во славу всех живущих на Земле, которая (вместе с живущими) несётся, вращаясь, с огромной скоростью в ещё непознанных нами просторах Вселенной, являющейся, скорее всего, тоже поэтическим творением, в котором слиты в неразделимое единство все мыслимые противоположности. Потому-то так гармонично синтезированы в книге Волковой жизнь и смерть, мужчина и женщина, правда и ложь, жалость и ненависть…, поэзия и вселенная, в которой пока преобладает шёпот.

Нарастающий шёпот Вселенной.