ЕЛЕНА БОНДАРЕНКО

БИОМЕТЕОРИТ В КУРТКЕ НА СИНТЕПОНЕ

ЧУВСТВО СНЕГА

        Всю ночь из розеток ползут провода…
                                       Нина Демичева

Шайтан… шатун – полярный ветер
     Казнит листвой
Иных, чьи брошенные дети
     Под Рождество
В лесу качают одичало
     Сухой скелет
Сосны. Сползает одеяло…
     Повержен свет.
В удушливом келейном мраке
     По всем углам
Клубятся страшные собаки,
     Нездешний хлам
Танцует, кланяется в пояс
     И товарняк,
Тяжёлый, длинный, тёмный поезд –
     Шампур – меня
Пронзает. Мрак – материален?!
     А как же мы?

Во влажном рубище проталин,
     Поверх зимы,
Не поддающийся огласке,
     Склоненный ниц,
На космодромы NASA… Наска
     Вернувший птиц
Из душных склепов почивален
     Творец? Раввин?
Под тонким пеплом абиссальных
     Пустых равнин
Сей лик невидим и неведом.
     Поля… холсты…
Космическое чувство снега
     И высоты.

***

Мальчик упал с моста.
Долго везли в больницу.
Невидаль… небылица…
(Мало ли что приснится?)

Жить бы ему до ста.

Кто-то замял страницу,
Тупо нажал на «Start».

– Мамочка, он умрёт?
– Тяжко, грешно, напрасно.
Ломаный тонкий лёд,
Пепельное на красном

Будет кошмарить сны,
Скупо кровить, калечить…
Сломанные часы,
Ссадина у предплечья…

Господи, он летит,
Солнцу раскрыв ладони,
Биометеорит
В куртке на синтепоне,

Режет моё кино
Кадрами телехроник –
Впору сбежать в окно,
В форточку на балконе…

Поздно считать до ста,
Если бегут по лицам
Тени – ночные птицы,
Вороны на крестах,
Если шагнул с моста
Парень – самоубийца
И, как назло, не спится.
Ангел… самоубийца
Долго летит с моста,
Беженец из ЖЖ?
Косово, Сталинграда? –
В крошево этажей,
В сочиво снегопада.
Буду читать с листа
Небыли…небылицы,
Ночь напролет молиться.
Птицы – самоубийцы,
Отроки на крестах.

Все – на своих местах.

Кто-то летит с моста,
С Химкинского моста
В окна моей светлицы,
Бедный, уставший сниться,
Снять бы его с креста!
Тени коробят лица,
Светлыя в грусти лица,
И бесконечно длится
Зимний полёт с моста.

НЕ-ВАЛЕНТИНКА

           Христос, родной простор печален.
           Изнемогаю на кресте.
                                     Александр Блок

           Кольщик, наколи мне купола,
           Рядом – чудотворный крест с иконами
                                                 Михаил Круг

           Он сказал: «Поехали!» и взмахнул рукой
                                                          Из песни

Святки – время волхвов, снежных троп к чудотворным иконам,
Где в намоленных нишах колеблется пламя свечей.

Креативщик «Кулибин», смекалкой прославивший зону,
Мастерит звездолёт, словно Ной – легендарный ковчег.

Пара крыльев, движок и «поехали» – к дальним галактикам
На потеху волхвам, вертухаям и тощим котам!
Над куделью теней за притихшими к ночи бараками
Сотворенье растущей Луны как явленье Христа –

Сорванцам, оседлавшим крыльцо бельэтажного дома.
Над кирпичной трубой, как обычно – чахоточный дым –
Млечный Путь, словно в Чёрное море, впадающий в кому.

Поцелуй в родничок со слезами крещенской воды
В ямке темечка – бережней, горше за миг до – распятья,
До комочка чуть тёплого воска в сопревшей горсти.

Не заглядывай демонам в очи, ломая запястья.

Под чудовищной пыткой хотеть и не мочь отомстить
Выгибаются доски крестов, загоняя под кожу
Не занозы – соборы, где тают в тени куполов

Восковые фигуры святых и случайных прохожих,
Осуждённых на тысячу серий про кровь и любовь,

На шале, «BMW», «Файв-о-клоки» в шезлонгах от «Балтики»,
Жвачку офисных будней и сауну по выходным.

…был застрелен едва заступившим на пост часовым
При попытке покинуть пределы родимой галактики.

ИЗ КАРИОТА

                  …будто призрак из Кариота
                  В лоб целует тебя, и ты
                  Где-то в облацех ищешь берег
                                          Олег Горшков

                  Далёко отступило море…
                                Александр Блок

Ниц, на разбитых коленях – в полымя полыни
Под пересуды ушедших в пески поколений.
Аз есмь согдийская пыль на сайгачьих копытах
Той колыбельной юдоли, откуда мы родом.

В окне – дичающая степь
На триста серий.
В язычестве ли, во Христе –
Не важно, верю
В маяк на пристани и бриз,
Клюющий чёлку.
Присаживайся, говори,
А я умолкну
В тени, где ссорится волна
Со встречным ветром.

Любовь отчаянно нежна
И – безответна.

В потемках сайта «Boga net»
(Хвала инету)
По-рысьи, скрадывая след,
Прельстившись светом,
Вонзившим жёлтые клыки
Во чрево дома,
Где мы неистово близки
И – незнакомы,
Держать, сорвавшись со скалы –
Во тьму ущелья,
Баланс – на кончике иглы,
Где смерть Кощея
Роняет розы рваных ран
В снега черешен.

Прекрасен древний Океан
И – безутешен.

Камо грядеши? К облакам…
Под корни яблонь…
«Венчается раб божий Кай
Со снежной бабой…»
Серебряный иконостас…
Аминь. Стигматы
Сочатся нежностью «…я Вас …
Любовью брата»
А Вы? В согретую постель
«Из моря – зверем»

Прислушайтесь: сайгачий степ –
Поверх империй,

Что ведомы лишь муравьям
И скарабеям.
Дрейфующий в песках маяк,
Сулящий берег
Христа простившим ради всех,
За всё и сразу,
Верь, одиночество – не грех,
Увы – диагноз.

Под мягкий заоконный шум
Осенних листьев
Я Вам однажды напишу
Сто тысяч писем,
Надергав (sorry) перья рей
Со шхуны ночи,
Не став, однако, ни мудрей,
Ни одиноче
На пыльных улицах Бог весть
Каких империй.

Уж лучше – дырка в голове,
Чем триста серий,
Очередную банку шпрот
Запив компотом,
Всё ждать, что кто-нибудь зайдёт
Из …Кариота,
Как кошку, школьную тетрадь
(Иудин почерк)
Погладив, скупо выдыхать
Промозглость ночи
В чужой натопленный уют
Телеэкрана,
Оправдывая(сь): предают
И океаны,
Как перистые облака,
Пересыхая.

В тебя, Хранитель Маяка,
Как Герда – в Кая
Уверовав (полынь – волной
По чью-то душу)
Когда… когда-нибудь – за мной,
Бог даст, не струшу.

ДОМА ПЛЫВУТ…

          Вы пришли к морю. Однажды оно придёт к вам…

          …чумазый ангел молится за нас,
          Прижав к земле копчёные колени…

…встрепенётся, вдохнёт печаль
В прах лежащих на дне Итак.
Ну, не хочешь – не отвечай,
Я и так – твоя, я…и…так…

Мы – пасынки, найдёныши. Молись
Тому, кто по ночам отводит море
От берегов, стучится в каждый дом.
Шаги всё ближе, ближе, под окном…

Дома плывут…

Идиллия с дождем и Мураками.
     автопортрет.
В домах, обезображенных цунами,
     танцует свет.

От елей вдоль дороги – до елея,
     в распутный март,
Туда, где ты « …не любишь, не жалеешь»,
     плывут дома,

Вдоль берега, и музыка играет,
     шаманит Бах.
Из-под обломков, крадучись, по краю,
     ко мне, впотьмах

Торопишься? Мерцаешь? Бредишь? Светишь?
     готовишь иск?
Подопытный Fish-бог, мой финиш, фетиш,
     секс-обелиск

Над мокрой мордой моря меж коленей…
     не прайс, не прайд,
…си- до- ре- мо - ре, вдох и…вдохновенье,
     ещё, играй

Плач местной Ярославны по Иуде
     из Кариот.
Светильник в алебастровом сосуде
     сквозь толщу вод

Смотрю кино, укутавшись с ногами
     в овечий плед.
Любимый, подари мне попугая
     на двадцать лет.

Я научу его ругаться матом,
     дразнить кота.
Бессонница… зачёт по сопромату.
     уста в уста:

Аз есмь? И без ответа… без ответа…
     Иуда, Брут,
Крещёные нездешним, тёплым светом,
     блаженно врут,

Невыносимо пахнущие гнилью
     из-под газет,
Чужие, с мясом вырванные крылья.
     тушите свет.

«Помилуй мя» – тихонько подвываю
     Вlack stone… sto…
Там судорогой вывернуты сваи
     твоих мостов,
Где наважденье поднятых намедни
     со дна, монет,
Мы, словно паруса в открытом небе,
     как на войне.
Покойники в смирительных рубахах
     в сырых гробах
Кричат от удовольствия и страха.
     всё круче… бах!
Постанывая, палуба кренится
     на правый борт,
А на земле – измученные птицы,
     и ты – не Бог.
Судьбу по отпечаткам детских ног,
          по тёмным лицам
     взахлёб читаю. Вырвана страница…
               о Боже, Бо…
По плавням, плавникам, по мёртвым птицам
     плывут… плывут
          обломки… облаков…