АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО

ПРЕДСКАЗАНИЯ МИХАИЛА ЛЕРМОНТОВА
(Михаил Лермонтов, Белеет парус одинокий. Избранные стихотворения. –
М., Издательство «Проспект», Серия «Золотая коллекция поэзии», 2024. – 384 с.)

К 210-летию великого русского поэта вышло несколько новых изданий его произведений. Поэтов такого масштаба объединяет важное свойство: разнообразие их творческого наследия. Трудно поверить, что «Прощай, немытая Россия…» и «Люблю отчизну я, но странною любовью…», «Морскую царевну» и «Казачью колыбельную», «Выхожу один я на дорогу…» и «Купца Калашникова», «Парус» и «Не верь себе» написал один и тот же человек. Невзирая на то, что поэт прожил только 26 лет, его наследие настолько объёмно и разнообразно, что каждый раз, заглядывая в его стихи, я делаю для себя открытия и поражаюсь таланту автора. Стихотворение «Белеет парус одинокий» было написано юным поэтом в восемнадцать лет. Мало кто знает, что первая строка здесь принадлежит вовсе не Лермонтову. За четыре года до появления лермонтовского стихотворения Александр Бестужев-Марлинский опубликовал поэму «Андрей, князь Переяславский», где были такие строки: «Белеет парус одинокий, / Как лебединое крыло, / И грустен спутник ясноокий, / У ног колчан, в руке весло». Лермонтов, хорошо знакомый с творчеством Бестужева-Марлинского, фактически использует эту строчку как центон – задолго до появления постмодернизма. Затем, через много лет, эту строчку использовал в названии своей повести Валентин Катаев. Конечно, у Лермонтова, в отличие от Марлинского, это настоящий шедевр, хотя и мало оценённый самим автором при жизни – он считал, что это просто милый пустячок, ерунда, и не захотел включать стихотворение в книгу избранных произведений. Со временем этот недочёт исправили ценители его творчества.

Поэт предчувствовал, что вскоре будет убит, но не предпринимал ровным счётом ничего, чтобы избежать этой печальной участи. Конечно, после ссылки на Кавказ это было не совсем в его власти. Лермонтов верил в предопределённость судьбы: чему суждено быть – того не миновать. Он даже ходил во время своего последнего отпуска с фронта к петербургской гадалке, немке по национальности, и она сказала ему, что в столицу он больше не вернётся. Путь поэта из Питера на Кавказ лежал через Москву, и его друг Владимир Одоевский подарил Лермонтову тетрадь, с надписью: «Поэту Лермонтову даётся моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне её сам и всю исписанную. Князь В. Одоевский. 1841 апреля 13-е. СПБург». В этой тетради было записано и стихотворение «Сон»:

В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая ещё дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.

Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их жёлтые вершины
И жгло меня – но спал я мёртвым сном.

И снился мне сияющий огнями
Вечерний пир в родимой стороне.
Меж юных жён, увенчанных цветами,
Шёл разговор весёлый обо мне.

Но, в разговор весёлый не вступая,
Сидела там задумчиво одна,
И в грустный сон душа её младая
Бог знает чем была погружена;

И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той;
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.

Лермонтов, похоже, верил в такую слиянность двух душ, что один человек за тысячи километров может чувствовать, что происходит с другим человеком. Весть-марафонец ещё не пришла, а тонко чувствующий человек уже в курсе этой новости. Он даже не предвидит её, он – ЗНАЕТ. У поэта было, по-видимому, лёгкое отношение к смерти, свойственное глубоким и пытливым натурам. Вспомним, как весело он стрелял в воздух на своих дуэлях. По-видимому, пренебрежение к смерти пришло к поэту не сразу, а по мере быстрого взросления. Дети, рано оставшиеся без родителей, необыкновенно быстро взрослеют. Раньше они могли «отдохнуть» за широкими спинами предков, закрыться от тревог, побыть до полного взросления ведомыми. Но когда уходит последняя кровная защита (другие родственники – не в счёт!), они остаются голыми и одинокими перед могущественными силами природы. В Лермонтове была дерзновенность, похожая на отчаянность – и он, безусловно, играл своей жизнью в русскую рулетку случая.

В стихотворении «Сон» поэт применяет приём «сна во сне», который чем-то напоминает историю со знаменитой бабочкой Чжуан-Цзы. Та, которая увидела его мёртвым в своём сне, не ужаснулась и не упала в обморок, как это делали многие женщины. Наверное, эта женщина, которая увидела его во сне, была бы ему хорошей парой. Она хорошо чувствовала его своей душой. Лермонтова часто посещали мысли о тождестве сна и смерти. Поэт полагал, что смерть – одна из разновидностей сна. Так зачем же бояться её человеку? Одна из нашумевших пьес испанского драматурга Кальдерона называлась «Жизнь есть сон». Лермонтов был близок к тому, чтобы объявить сон связующей нитью между жизнью и смертью.

В отличие от своего великого современника Пушкина, «певца империи и свободы», Михаил Лермонтов, на мой взгляд – чистой воды романтик. И это не удивительно, романтизм в начале XIX века доминирует в Европе. Новалис, Шатобриан, Гофман, Гельдерлин, Гейне, Байрон, Лермонтов – имя русского поэта будет совсем не чужеродным в этом списке. Но, вместе с тем, Лермонтов – ещё и визионер, и это качество роднит его с такими современниками, как Эдгар По и Жерар де Нерваль. Безусловно, «Сон» – не единственное сбывшееся предсказание поэта. Ещё в 1830 году Лермонтов написал стихотворение, которое так и называлось – «Предсказание»: «Настанет год, / России чёрный год, / Когда царей корона упадёт…». Царское государство травило его намного серьёзнее, нежели Пушкина. Не из-за этого ли стихотворения царь Николай Первый так невзлюбил поэта? История умалчивает, попадались ли русскому царю эти пророческие стихи. После подавления восстания декабристов критиковать русскую монархию было небезопасно. Доподлинно известно, что царь три дня читал «Героя нашего времени» – два дня с воодушевлением, третий – с разочарованием. Эти записи можно найти в дневнике царя. Видимо, монарха категорически не устроило, что поэт выбрал героем своего времени именно Печорина. На мой взгляд, и стихотворение «Смерть поэта» – пророчество о собственной судьбе Лермонтова.

Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?

Я был сильно удивлён, заглянув в текст, что это стихотворение начинается вовсе не с хрестоматийного «Погиб поэт, невольник чести…». Оказывается, к стихотворению автором была написана ещё и нерифмованная преамбула, увертюра, в которой поэт призывает царя казнить Дантеса: «Отмщенье, государь, отмщенье! / Паду к ногам твоим: / Будь справедлив и накажи убийцу, / Чтоб казнь его в позднейшие века / Твой правый суд потомству возвестило, / Чтоб видели злодеи в ней пример». Сколько любопытного мы ещё не знаем о Лермонтове! За год до гибели поэт написал стихотворение «Завещание», в котором также говорит в своей скорой гибели:

Наедине с тобою, брат,
Хотел бы я побыть.
На свете мало, говорят,
Мне остаётся жить!
…А если спросит кто-нибудь…
Ну, кто бы ни спросил.
Скажи им, что навылет в грудь
Я пулей ранен был.

Что касается стихотворения «Сон», его и сегодня, спустя без малого два столетия, невозможно читать без внутреннего содрогания. Поэт, ещё живой, описывает от первого лица свою гибель, которую он представляет как погружение в сон. Сейчас много говорят о том, что на самом деле Лермонтова убил вовсе не Мартынов, что это была шальная пуля, залетевшая с вражеской стороны. Только я убеждён: пуля, убившая Михаила Лермонтова, вылетела из его собственных стихотворений. А вина Мартынова, если она и была, невелика. Не случайно он у нас так и не стал, в контексте метаистории, вторым Дантесом. А больше всего огорчает меня в гибели Лермонтова реакция на неё царя Николая I. Мне стыдно за русского царя.

Интересно, успела ли прочесть эти стихи та, о которой пишет в этом стихотворении Лермонтов, что она одна не разделила веселья своих подруг? «Друг друга отражают зеркала» – так можно словами Георгия Иванова охарактеризовать сон во сне из одноименного стихотворения Михаила Лермонтова. Но больше всего поражает в стихотворении «Сон» отсутствие ощущения реальности происходящего, как высшая реальность. Будто бы то, что происходит на странице стихотворения, давным-давно уже записано на скрижалях вечности. Несомненно, Лермонтов был фаталист, и не случайно одна из глав «Героя нашего времени» носит именно такое название.

Многие произведения Лермонтова имеют ярко выраженный автобиографический характер. Фатализм Лермонтова к концу жизни обрёл очертания равновесия между жизнью и смертью, как будто он уже смотрел на свою судьбу откуда-то сверху, «как души смотрят с высоты на ими брошенное тело» (Тютчев). Невыдуманностью картины своей смерти поэт словно бы прощается с ранним романтизмом своего творчества. Но нет! Стихотворение «Сон» – это тоже своего рода романтизм, только, наверное, это уже «чёрный романтизм», который в Лермонтове опередил своего родоначальника Густава Майринка на целое столетие! А вот ещё один пример «двойного» зрения Лермонтова – с земли на небо и с неба на землю. «В небесах торжественно и чудно! / Спит земля в сияньи голубом…». Здесь мы видим зачатки метаметафоризма, именно так, как его трактует Константин Кедров. Можно рассматривать «Сон» и как предтечу русской метаметафоры второй половины ХХ-го века.

Поэт часто рисковал своей жизнью. Родителей он потерял в детстве, любимая женщина была насильно, помимо своей воли, отдана замуж за другого. Именно она, Варвара Лопухина (Бахметева), и была, скорее всего – нет, не адресатом «Сна», а его непосредственной участницей. Ибо что такое любовь как не взаимопроникновение душ? В стихотворении «Сон» есть странная взаимосвязь мужчины и женщины, которые чувствуют друг друга на расстоянии. Кроются ли за этим бессмертные чувства? Или это уже воспоминание, сила которого способна «перебить» суровую реальность повседневности? Мы этого никогда не узнаем. В стихотворении великого поэта кроется ровно столько правды, сколько мы хотим услышать. К детской и юношеской недолюбленности поэта постоянно примешивалась неоценённость богатства его духовного мира, в том числе и женщинами, которых он любил. Одинокий поэт был вынужден носить маску, чтобы не показывать свои душевные раны. Поэтому, в сущности, «Маскарад» – драма всей его жизни. Весь пресловутый «демонизм» Лермонтова – не более чем обречённая покинутость большого ребёнка. Он знал такие бездны одиночества, что мог смело живописать их от имени своего Демона.

Много спорят о том, стал ли бы Лермонтов по масштабу вторым Пушкиным, если бы ему посчастливилось задержаться на белом свете чуть подольше. Честно? Не знаю. Зато я убежден: поэзия невольно оттеснила живопись в жизни Лермонтова на второй план. Возможно, как художник он ничуть не уступал по масштабу таланта писателю. Великого человека творят, прежде всего, глубина мысли и разнообразие дарований. И Лермонтов невольно «приглушил» в себе художника, иначе, возможно, мы бы увидели в его лице русского Уильяма Блейка, одинаково великого как в поэзии, так и в живописи. Предпосылки для этого были, и немалые.

Лермонтов не только нарисовал картину собственной гибели в стихотворении «Сон», но и примерно в это же время написал духовное завещание – стихотворение «Выхожу один я на дорогу». Значит, он в самом деле был уверен, что его жизнь не окажется длинной.

Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?

Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел.

Поразительно! Поэт, слывший великим честолюбцем, не захотел себе никаких других памятников, кроме вечной жизни полусна-полуяви. Космонавт Юрий Гагарин подтвердил догадку Лермонтова о том, что наша Земля «спит в сияньи голубом». Именно так выглядит наша планета из космоса. Вместе с поэтом Эльдаром Ахадовым я побывал осенью 2017 года у домика Лермонтова в Гусарах (Азербайджан). Здесь поэт квартировал в 1837 году у военврача, подполковника Александра Маршева. Здесь им было написано стихотворение «Кинжал». Мы поклонились памяти поэта, и ещё раз убедились: связь времён действительно существует.